От Яния

Представляешь, сегодня я четыре часа сидел за латынью. Иногда я задумываюсь, какой в этом смысл. Разве приношу этим я в мир что-то красивое кроме собственного удовлетворения от переведённого текстика Тацита о германских жителях? Он звучит как мховый лист и усохшая лимонная гусеница. На душе печаль бамбуковой доски. Наступил прекрасный красный месяц. Вспоминаю холод собственной прошлой жизни, который как падающий небесный туман, постоянно теряет меня в лабиринте виллы Пизани в течении знойного лета, а оно, как известно, всегда похоже на сон. И я сам не знаю, жил ли я когда-нибудь. Может быть, это всё марево знойного лета. Представляешь, какой сегодня чудный месяц? И чистый век. Я читал о трикстерах и постмодернизме. Знаешь ли ты, что это? Трикстер это весь этот двойственный мир, а мы у этого пляшущего арлекина в желудке. Этим и объясняется всё что происходит со мной и, возможно, с тобой. То что я так дурачусь с французскими словами по всем своим дневниковым записям и то что я такой бездарный к доброте и искренности человек. Да, я подл. И меня посещают плохие мысли. Что я упорно пытаюсь себя настроить; оживить как базилик Китса в глиняном черепке. Мне нравится представлять себя чистым дураком, повелителем простоты выглаженной простыни, божеством юродивой прыти, идолом затупившегося карандаша. Упавший зеленоватый жёлудь, вот кто я такой и каким я люблю себя воображать. Подражание благовещению, наследование христианских бытийных традиций и народу я предлагаю себя за тридцать сребреников и меня всегда целуют в левую щёку. Я вспоминаю чудный автобиографический очерк Ж. Кокто: закинутая пыльная церковь, не видящая за жизнь ни одного грешника, дым вместе с пианино и потной матросской, цыганский ребёнок, старое поместье, мелькают какие-то лошади и я чувствую жар песка и тел. Его любовник застрелил себя прямо через стену. Ну, ты представляешь, теперь ты представляешь, какой я человек. А так я ещё и бездарный поэт. А какой художник, боже! Какой художник. Рисую иконы, ты представляешь! Я, к слову, изуродованный чем-то, что стало причиной смерти всей моей семьи: моего отца-вдохновения и матери-кисти, троюродной бабки-искры, роднейшего брата-смысла. Где мне их отыскать, если это всё, что у меня было, на чём я держался как за волчий хвост в проруби? Если я теперь сирота... И никаких не приходит красивых сравнений. И я чувствую себя бедным человеком, таким бедным, беднее всего царства Соломона. Я угасшая лилия возле ручья, шепчущего мне топот корибантов и нефритовых рыб. Печаль. А я даже Левитана не читаю. Надеюсь, с тобой всё хорошо и ты держишься на Платоновых цепях любви и красоты, потому что это всё, что у тебя есть и мне так жаль, что я не могу помочь и сказать что-нибудь особое и утешающее тебе на тысячу лет. Надеюсь, я напишу статью об интересующем меня мезоамериканском Шочипилли и мученике Валентине и ты будешь гордиться мной. Ожидаю, что ты слушаешь хорошую музыку и тебе до сих пор по душе Х. Посвятовская, Кузмин и Федерико Гарсиа Лорка. И послушай все арии Вивальди, какие только найдёшь. Спасибо что ты есть, вечной твой.