извини

я столько слов берёг для тебя

Ну, вот всё и стихло. Любой потревоженный ливень не сможет лить бесконечно, его поспешная церемония, походившая на выливание мутной воды через сито, завершается. Ёбаных три года, да, три года жизни, три года поспешной церемонии. Он был везде, у тебя дома, в обшарпанной больнице, в надоевших тебе до смерти троллейбусах, в странном и непонятном закоулке в центре города. Всё это время он усердно выполнял упражнения для развития в памяти дыр, он говорил тебе о том, что молнии не бьют слабых, молнии бьют одиноких, что следы от уколов никогда уже не пройдут, что тебе, наверное, надоело выковыривать жизнь по календарям. Молчи, молчи, молчи. И ты молчал столько, сколько молчать получалось.
Забросил мысль ему прямо в голову, словно семя, которое проросло за всё то время, что тебя нет и не было и не будет в его жизни. "Равномерные вздохи часов и двое голых, щекочущие друг друга. Но в какой-то момент резко сдираешься с кровати, убегаешь в ванную надевать рубашку на мокрое тело. Суетящиеся пальцы прыгали по книгам, узнавая по шершавым обложкам то, о чем давно поют на карнизах, и если не сейчас, то в следующий раз."
полупустой вагон, будто мы едем жить на неделю одни
Он уже совсем не уверен, что остался хоть один человек, разговор с которым равнялся бы задержанному дыханию под водой, чьи мысли раскладываются по карманам и прячут в футляры. Теперь ему даже лень дышать на ваши истории-восторги. По одним и тем же дорогам проложены одни и те же следы. Ему вроде уже и не больно, ведь прошло столько времени, множество поездов уже успели его переехать. Весь мир вокруг только надоедает, а тебя-то всё нет, и уже и не надо, всё сравнялось. Он купит себе водки, возьмёт тех, чьи истории не вызывают рвотного рефлекса и пойдёт жить дальше. Жить так, как научился за то время, пока ты ещё был рядом. Получается, ничего даже не изменилось. А я? А что я. Я всегда хотел уехать ваном вагоне, поезда ли, электрички ли, даже трамвай бы сгодился.
"ты постоянно звал меня к себе, домой"
И в какой-то момент во мне проснулось это самое желание. Ты ведь ехал куда-то, ты где-то есть. В этот момент время, до этого жестоко бежавшее, срывавшее с меня кожу, остановилось. Я пойду, я, бледная помесь чахлого мха и человечьей памяти, пойду! На улице невообразимо холодно, дым в лёгких не согревает, мундштук выпадает из пальцев. Отаной любви? Я уже бегу, поскальзываясь, разумеется. Мне хотелось пробежать ещё чуть-чуть, чтобы в итоге понять, что вот он: конец. Да, конец. Всё родилось, прожило и закончилось. Я чувствую, как всё ушло. А в голове отстукивают ритмическим эхом слова:

"одно из чудовищ в твоей голове перед смертью неловко сказало, что любит вновь"
давно не виделись. здравствуй?