без заголовка

Привет, чудачка. Не знаю, как там у тебя дела. Надеюсь, что у тебя все хорошо: живешь в "Светлой долине", учишься, работаешь и наслаждаешься молодостью. Я тут начала сомневаться в том, что ты полная уродка. Может, ты нормальная, как считаешь, а? У родителей все хорошо? Точно? Позвони им и насмеши этим сообщением. Как там Юля и Аня, я сегодня весь вечер переписывалась с ними и не готовилась ни к каким экзаменами. Надеюсь, это не помешало тебе удачно поступить. На каком ты факультете? Сейчас мама хочет, чтобы я поступала на журфак, а я жутко боюсь и думаю, что с филологами мне будет проще. Кстати, как у тебя на личном? Да сих пор ни с кем не целовалась(надеюсь, для тебя это звучит как шутка)? Помнишь Артема Николаева? Ну, гитарист, Аня познакомилась с ним на олимпиаде по математике. Очень хочу, чтобы, ты с ним была не знакома, потому что сегодня ему должно было прийти письмо с твоим признанием в любви пятилетней давности. Я надеюсь, ты не спряталась от стыда под диван. Если вы с ним все-таки знакомы, то, умоляю, лучше прячься. В общем, вот:
Привет, Артем. Я пишу тебе это письмо потому, что не могу по-другому. Просто целый год засыпать с твоим образом в голове — это слишком, даже для меня. Когда Татьяна Ларина написала Евгению Онегину, ей было 13. Мне 17, и я, видимо, изрядно запоздала.

Если сервис меня не подвел и письмо пришло вовремя, по истечении пяти лет, то тебе должно быть 23 года. Может, у тебя уже есть семья или дети, может, ты руководишь крупной компанией, и твой график расписан по минутам, может, ты давно уехал из России и сейчас читаешь это письмо, попутно потягивая коктейль и окуная ноги в прозрачную воду Мексиканского залива, а может, это послание оказалось и вовсе не в твоих руках. Как бы то ни было, Тема, я надеюсь, что ты счастлив. И любим.

Ты появился в моей жизни в декабре 2013, просто как-то невзначай о тебе упомянула моя подруга, а потом случилась наша с тобой встреча. Мы не сказали друг другу ни слова, но с этого момента я как будто заболела тобой. А еще, Артем, ты мне снился прошлой ночью. Помню, как ты стоял босой посреди темной улицы, освещенной фонарями, и быстро-быстро моргал. За правым плечом у тебя виднелся гриф гитары, и твои губы медленно шевелились. Я не могла расслышать, что ты говорил, но тебя это совсем не смущало. Авантюрист и придумщик... Ты начал как ненормальный размахивать руками и танцевать. А потом ты взял меня за руку, и мы пошагали вверх по мощеной улице. Нам было очень больно, потому что камни как будто пытались проткнуть стопы насквозь. Но мы все равно улыбались и продолжали идти, временами поглядывая на крупные соленые слезы, синхронно катившиеся из глаз друг друга. Внезапно из-под пелены мерцающих звезд начали спускаться титры и сон закончился. Знаю, что он был совершенно нелепым, потому что ты меня даже не знаешь, не то чтобы брать за руку и что-то шептать. Конечно, тебе может показаться странным, что кто-то влюется вот так вот — по одному только взгляду, но, видишь, так бывает. Скорее всего ты будешь возражать, но я действительно ни капельки не сомневаюсь в том, что ты замечательный парень. И ты очень чувственно играешь на гитаре. И всегда пишешь так, будто тренируешься затмить Льва Толстого. Ты очень общительный и вряд ли испытываешь недостаток в компании, но я не знаю, чувствуешь ли ты себя там счастливым. Можешь отнестись к этому письму пренебрежительно, но знай, что все, что здесь написано, написано совершенно искренне. Если когда-нибудь ты почувствуешь себя одиноким, помни, что тебя по-настоящему любили и боготворили, а хотя, кто его знает, может, я брежу тобой и до сих пор.


Полина

P.S. Если тебе серьезно интересно, от кого это послание, пиши сюда: pauline.trif@ya.ru